УДК
in process
DOI
in process
To cite the content of the article, please use the following description
To cite the content of the article, please use the following description
Леметти, Ю. А. Концептуальные проблемы формирования современной аграрной политики / Ю. А. Леметти, Р. Р. Келебай // Управление рисками в АПК. – 2016. – № 3. – С. 30-46.
Lemetti YuA, Kelebay RR (2016) Conceptual problems of formation of modern agricultural policy. Agricultural Risk Management 3:30-36.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ НАУКИ | ECONOMICAL SCIENCES
Леметти Ю.А., Келебай Р.Р.
Концептуальные проблемы формирования современной аграрной политики
Леметти Юлия Александровна – кандидат экономических наук, доцент, заведущая кафедрой менеджмента и предпринимательства, Экономический факультет, Тверская ГСХА, Тверь, Россия.
E-mail: lemeti@yandex.ru
SPIN-код РИНЦ: 5036-7564
Келебай Ростислав Романович – аспирант, кафедра бухгалтерского учета, анализа и финансов, Экономический факультет, Тверская ГСХА, Тверь, Россия
E-mail: 710191@mail.ru
annotation
В статье представлены результаты авторской систематизации концептуальных проблем формирования современной аграрной политики Российской Федерации, включая оценку положительных и отрицательных последствий реализации мер государственного регулирования агропродовольственного рынка в условиях международных санкций. Обосновано наличие весомого потенциала использования принципов кластеризации как фундамента новой аграрной политики и эффективного инструмента государственного регулирования.
Keywords
Аграрная политика, государственное регулирование, продовольственное эмбарго, устойчивое развитие, кластерная политика.
Lemetti Yu. A, Kelebay R.R.
Conceptual problems of formation of modern agricultural policy
Yuliya A. Lemetti – Ph.D., Associate Professor, Department of Management and Entrepreneurship, Faculty of Economics, Tver State Agricultural Academy, Tver, Russia.
E-mail: lemeti@yandex.ru
Rostislav R. Kelebay – Postgraduate student, Department of Accounting, Analysis and Finance, Faculty of Economics, Tver State Agricultural Academy, Tver, Russia.
E-mail: 710191@mail.ru
Annotation
Results of author's systematization of conceptual problems of formation of a modern agrarian policy of the Russian Federation, including an assessment of positive and negative consequences of implementation of measures of state regulation of the agrofood market in the conditions of the international sanctions are presented in article. Presence of powerful potential of use of the principles of a clustering as base of a new agrarian policy and effective instrument of state regulation is proved.
Keywords
Agrarian policy, state regulation, food embargo, sustainable development, cluster policy.
Article text
Принципиально новые условия функционирования отечественной экономики, обусловленные существенным усилением влияния ряда значимых внешних факторов, значительно актуализируют необходимость формирования истинно эффективной аграрной политики, адекватной реалиям настоящего и направленной, прежде всего, на комплексное решение множества системных внутренних проблем устойчивого развития агропродовольственного сектора (далее – АПС) страны (рис. 1).
В рамках макроэкономических и политических вызовов современности крайне неустойчивые позиции российского АПС, ставшие во многом следствием системных просчетов реализуемой с начала 90-х годов 20-го века модели ультралиберального рыночного фундаментализма, в значительной мере увеличивают рисковую составляющую интеграционных процессов различного уровня.
Рисунок 1 –Систематизация проблемных аспектов устойчивого развития агропродовольственного сектора экономики Российской Федерации (укрупнено, в разрезе максимально проблемных позиций)
При гипотетическом допущении дальнейшего сохранения векторной направленности действующей аграрной политики, характеризуемой по многим аспектам весомой долей декларативности, это неизбежно приведет страну в состояние продовольственной зависимости, что по определению, беря во внимание наличествующий аграрный потенциал страны, не допустимо.
Множественная критика (со стороны представителей научной общественности и реального агробизнеса) реализуемой в Российской Федерации с 1991 года аграрной политики носит перманентный характер и по причинам индифферентного отношения управленческой элиты к проблемам развития АПС и явной недооценки его роли в механизме обеспечения национальной безопасности, в настоящем не утратила своей актуальности.
Обсуждение современных проблем аграрной политики получило широкое освещение на прошедшей в декабре 2014 года (Москва, 10-11 декабря) международной конференции «Аграрный сектор России в условиях международных санкций: вызовы и ответы». При этом практически в каждом докладе, представленном на конференции [2], ведущие ученые страны констатировали, что без существенного пересмотра основ государственного управления развитием АПС, адекватный потенциалу страны ответ на вызовы современности труднореализуем.
Руководствуясь тем, что стратегической целью аграрной политики является обеспечение продовольственной безопасности страны интегральным показателем, свидетельствующим об уровне эффективности действующего механизма управления АПС и позволяющим провести сравнительную оценку в разрезе различных регионов мира, по праву может считаться индекс продовольственной безопасности (The Global Food Security Index), являющийся результатом комплексного глобального исследования, проводимого британской компанией The Economist Intelligence Unit с 2012 г. при поддержке американской транснациональной компании Dupon.
Согласно результатам выполненного анализа (рис. 2) эффективность аграрной политики, реализуемой в развитых странах, выражается именно в сравнительно высоких значениях уровня продовольственной безопасности, лидирующие позиции по которому (в общем рейтинге по GFSI) традиционно занимают США. В 2015 г. значение индекса продовольственной безопасности США составило 89, что на 40% превысило соответствующий показатель РФ (63,8).
Рисунок 2 – Сопоставление индексов продовольственной безопасности
(The Global Food Security Index) США, ряда стран ЕС и Российской
Федерации, составлено авторами на основе [9]
В странах ЕС максимальные уровни продовольственной безопасности в 2015 г. зафиксированы в Австрии (85,1), Нидерландах (85), Германии (83,9) и Франции (83,8), позиции этих стран в рейтинге GFSI традиционно (с 2012 г.) формируют «лидерскую пятерку».
Незначительный, но все же рост российского значения индекса GFSI в 2015 г. по сравнению с 2014 г. (с 62,7 до 63,8) отчасти свидетельствует о наличии в системе управления отечественным АПС ряда положительных институциональных и структурных сдвигов, к которым, по праву, можно отнести: поэтапный процесс внедрения в отечественную законотворческую практику института оценки регулирующего воздействия (ОРВ); инструментарий управления по результатам, включающий государственные программы и «дорожные карты»; систему стратегического планирования.
Комплексность аграрной политики как базовый принцип формирования эффективного механизма государственного регулирования АПС развитых стран мира проявляется через планомерное следование и практическое применение ряда принципов, суть которых сводится к оптимизации управленческого механизма, адекватному и прозрачному подходу к определению приоритетов развития АПС, закрепляемых в соответствующих программных документах и весомой роли специализированных органов управления АПС, к управленческим решениям которых, в отличие от российской практики, не просто прислушиваются, а относятся как к обязательному и обоснованному вектору развития, способствующему не только обеспечению продовольственной безопасности, но и обеспечивающему прочный фундамент устойчивости государства.
Изложенные результаты анализа GFSI наглядно подтверждают факт наличия системных проблем в действующем организационно-управленческом механизме развития российского АПС, при этом фундаментальной причиной низкого уровня эффективности реализуемой в России аграрной политики, существенно сдерживающей процесс перехода отечественного агропродовольственного сектора к инновационной модели развития, является широко практикуемый кланово-корпоративный принцип кадровой политики на всех уровнях властной иерархии, в основе которого лежит стремление управленцев к минимизации карьерных рисков, сохранению статуса-кво и практическое отсутствие социальной ответственности за принимаемые управленческие решения. Шлейф негативного влияния совокупности кадровых проблем (прежде всего качественного уровня) на перспективы инновационного развития отечественного АПС во многом недооценен с точки зрения практических последствий.
Инертный характер выстроенной системы управления агропродовольственным сектором в целом (как сверхсложного механизма, включающего множество ветвей взаимосвязи и взаимозависимости) по определению блокирует возможность форсированной трансформации, поскольку на структурное переформатирование организационно-управленческого механизма устойчивого развития подобных систем требуется в лучшем случае (при условии максимальной консолидации усилий со стороны всех структурных элементов) от трех до пяти лет. При этом процесс системных преобразований существенно осложняется рядом следствий институциональной ловушки, в которой оказалась аграрная экономика страны в результате криминализации продовольственного рынка, сопровождаемой высоким уровнем коррумпированности органов государственной власти.
Наличие множества внутренних (системных) проблем современного управленческого механизма развития российского АПС, объективно требующих ускоренного решения в рамках формируемой аграрной политики, существенно отягощено необходимостью гармоничного встраивания в нее действенных мер по минимизации рисков макроэкономического уровня, ставших результатом влияния выделенных внешних факторов «интеграционного» и «геополитического» блоков.
Отметим, что известная секторальная «санкционная атака» на российскую экономику, спровоцировавшая в качестве ответной реакции полный запрет (до 6 августа 2016 г. согласно Указа Президента Российской Федерации № 320 от 24 июня 2015 года) на ввоз в РФ сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия из США, стран ЕС, Австралии, Канады и Королевства Норвегии, значительно актуализировали проблему импортозамещения, практически впервые заслуженно возведя ее в ранг приоритетных стратегических направлений отечественной аграрной политики.
Вопросы обоснованности введения, потенциала эффективности «продовольственного эмбарго» и оценки реальных возможностей практической реализации модели импортозамещения, изначально содержащие весомое количество проблем и противоречий, спровоцировали объективно необходимую научную дискуссию, активно набирающую обороты на страницах отечественной научной периодики.
Обобщение ряда публикаций российских ученых (А.Г. Аганбегян, Б.Н. Порфирьев [1, 16-27]; А.Алтухов [4, 19-28]; И.Н. Гравшина, С.В. Котеев [5, 17-20]; Н.Д. Аварский, Ю.В. Фетисова, Х.Н. Гасанова [3, 39-45]; С. Кисилев, А. Строков, М. Жорова, А. Белугин [6, 12-18]; В.З. Мазлоев [7, 28-31] и др.), освещающих различные аспекты контрсанкционной тематики, позволили выделить ряд ключевых, наиболее ожидаемых последствий, проблем и перспектив развития отечественного агропродовольственного сектора экономики от введения продовольственного эмбарго (рис. 3).
К категории максимально проблемных аспектов введения Россией продовольственного эмбарго относится существенный рост продовольственной инфляции, влекущий за собой значительный риск обострения социальной напряженности общества, выраженный в снижении уровня и качества жизни населения. Годовой темп прироста цен на продовольственные товары в 2014 г. составил 15,4% против 7,3% в 2013 г., при этом 40% годового роста в 2014 г. произошло за период с октября по декабрь (уровень продовольственной инфляции за этот период зафиксирован на отметке 6,5%).
Стоимость продовольственной корзины в целом по РФ увеличилась в течение периода с января 2014 г. по июль 2015 г. на 31,4% , в течение периода с сентября (начальный месяц введения контрсанкций) по июль 2015 г. на 22,9% (рис. 4).
Отметим, что, наряду с ростом цен на продовольственные товары, введение Россией контрсанций спровоцировало ряд политических и экономических микроконфликтов между ключевыми странами-членами Таможенного союза (с 1 января 2015 г. – Евразийский экономический союз), в совокупности представляющих собой реально ощутимую основу для повышения риска осложнений внутрисоюзных отношений.
Суть противоречий, главным образом, фокусируется на отсутствии концептуального согласия Республики Беларусь и Республики Казахстан с введением Российской Федерацией продовольственного эмбарго и ограничением, с целью блокировки реэкспорта, транзита запрещенных продуктов из Беларуси в Казахстан и другие страны. Помимо того, в настоящем представляется справедливым констатация наличия ряда оппортунистических настроений, имеющих место в торговой экономической политике ЕАЭС со стороны стран-участниц Союза, стремящихся к получению максимума выгод от введенной (в одностороннем порядке, в рамках правового поля и без намека на принуждение к участию в санкционном режиме) Россией политики контрсанкционных мер, преимущественно защитного характера.
В силу начального этапа функционирования ЕАЭС, априори сопровождаемого рядом сложностей организационно-экономического и управленческого характера, странам-участницам Союза только предстоит сформировать действенный механизм гармоничного во всех аспектах взаимодействия, векторной направленностью которого будет достижение ключевой цели интеграционного формирования (в сфере развития агропродовольственных рынков) – повышение конкурентоспособности продукции на мировом аграрном рынке.
Рисунок 3 – Систематизация проблемных аспектов и потенциальных возможностей развития
агропродовольственного сектора экономики Российской Федерации (АПС РФ) от введения продовольственного эмбарго
Рисунок 4 – Динамика стоимости продовольственной корзины (в целом по Российской Федерации), руб./мес.
* - составлено на основе ценовой статистики ФГБУ «Специализированный центр учета в агропромышленном комплексе» [9]
В свете сказанного, следует надеется, на блокировку дальнейшей эскалации микроконфликтов и противоречий между странами-участницами Союза, поскольку создание эффективного взаимодействия, выстроенного на принципах компромисса, является неотъемлемым условием устойчивого развития этого наднационального института.
Обоснование авторской позиции, преимущественно положительной оценки введения контрсанкционных мер и перспектив импортозамещения фокусируется на следующих положениях.
Во-первых, продовольственное эмбарго – есть данность настоящего времени и о его отмене, как минимум в течение ближайшего года, говорить не приходится. Более того, контрсанкционная политика страны только ужесточается:
- с 6 августа 2015 г. на основании постановления Правительства Российской Федерации от 31 июля 2015 г. № 744 «Об утверждении Правил уничтожения сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия, включенных в перечень сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия, страной происхождения которых являются Соединенные Штаты Америки, страны Европейского союза, Канада, Австралия и Королевство Норвегия и которые до 5 августа 2016 г. (включительно) запрещены к ввозу в Российскую Федерацию» существенно усиленна борьба с незаконным реэкспортом запрещенного к ввозу продовольствия, подлежащего уничтожению с 6 августа 2015 года;
- согласно постановлению Правительства Российской Федерации от 13 августа 2015 г. № 842 «О внесении изменений в постановление Правительства Российской Федерации от 7 августа 2014 г. № 778 и от 31 июля 2015 г. № 744» расширена «география продовольственного эмбарго» посредством включения в список стран, в отношении которых водится запрет на ввоз в Россию сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия из Республики Албания, Черногории, Республики Исландии, Княжества Лихтенштейн и Украины (на особых условиях).
Во-вторых, суммарный удельный вес в структуре отечественного импорта продовольственных товаров, возимых из стран, вошедших в список продовольственного эмбарго, не является критическим и в целом не способен внести существенные коррективы (за незначительным сокращением ассортиментного портфеля розницы, причем преимущественно в сегменте товаров премиум-класса) в традиционный рацион питания большинства жителей России. Например, согласно результатам выполненного анализа данных таможенной статистики внешней торговли ФТС (по наиболее чувствительной к изменению структуры импорта группе товаров «мясо крупного рогатого скота)», совокупная доля импорта из США, ЕС, Канады, Австралии и Норвегии в 2013 г. составляла 18,5% (код ТН ВЭД ТС – 0201) и 7,4% по коду ТН ВЭД ТС 0202. В 2014 г. (за период с января по август) соответствующие значения находились на отметке 12,2% и 6,4%. Основными импортерами мяса КРС свежего или охлажденного уже традиционно является Беларусь (удельный вес в структуре импорта в 2014 г. – 74,2%), мяса КРС замороженного – Бразилия (54,3% в 2014 году).
В-третьих, следует понимать, что процесс импортозамещения относится к категории сложных, системных вопросов, объективно требующих определенного временного промежутка. В связи с чем, его решение не возможно в режиме моментального результата, необходим и вполне оправдан на первом этапе пересмотр структуры импортеров, что и происходит в настоящее время, с постепенным увеличением удельного веса отечественной продукции, производство которой является приоритетом формируемой новейшей аграрной политики, построенной на модели разумного импортозамещения.
Аккумулирование результатов выполненного исследования стратегически важных составляющих устойчивого развития агропродовольственного сектора экономики, отвечающих вазовым времени, позволило обосновать, что базисом формируемой модели аграрной политики, во многом определяющим векторную направленность развития АПС отечественной экономики, по праву является система государственного регулирования, включающая, как неотъемлемое условие стабилизации аграрного производства и сельского развития, комплексную программу государственной поддержки.
Выполненное авторами комплексное исследование проблематики устойчивого развития агропродовольственного сектора и сельских территорий позволяет утверждать о наличии весомого потенциала использования принципов кластеризации как фундамента новой аграрной политики и эффективного инструмента государственного регулирования.
Кластеризация в настоящем представляет собой мегатренд экономики 21 века, способный стать ее драйвером, основой обеспечения конкурентоспособности и гармоничного встраивания в модель шестого технологического уклада. При обращении к результатам исследования возможностей и специфики использования кластерного подхода применительно к сложившимся условиям функционирования российской экономики отчетливо проявляется ключевая проблема, фокусирующаяся на необходимости существенного сжатия временных границ. Суть проблемы заключается в том, что у отечественной экономики объективно нет десятилетия на активный запуск кластерных инициатив и формирование кластерной политики первого поколения. Для обеспечения необходимого базиса устойчивого развития, нацеленного на адекватный ответ реалиям, у нас в запасе только 2-3 года на формирование действенной и реально работающей турбо-кластерной политики, которая включает: идентификацию территориально-производственных кластеров, определение его поля деятельности и разработку механизмов стимулирования кластерного развития.
Обобщение практики кластеризации позволило обосновать траекторию кластерных инициатив, в которой ключевым игроком, во многом задающем вектор развития, является научное сообщество, поскольку без разработки научно-методической платформы кластерной политики активный запуск кластеризации просто не возможен. Приоритет научных изысканий фокусируется на четком обосновании потенциальных выгод (в разрезе всех звеньев или акторов кластеризации) от функционирования в рамках кластерообразующейся системы.
Бесспорно положительным, стремительно развивающимся и динамично набирающим обороты, трендом стоит признать всплеск интереса российских ученых к кластерной тематике. Количество научных публикаций, освещающих различные аспекты кластерной политики, увеличилось в 2015 году по сравнению с 2005 годом в 18 раз. Число публикаций по кластерной тематике в аграрном секторе экономике за этот же период возросло в 30 раз. Наряду с изложенным отметим, что процесс формирования теоретических основ кластеризации, в некоторой степени осложнен наличием качественной проблемы исследований. Но, это неотъемлемая составляющая научного поиска действительно работающих идей и оптимальных решений в определенном информационном вакууме, стимулирующая процесс эскалации научных споров, рождающих в результате истинное содержательное представление о природе кластеризации.
Сдерживающим фактором в сфере разработки и активного внедрения инновационных технологий в большинстве регионов является недостаточный объем финансирования инновационной деятельности. Синергетическая парадигма кластеризации во многом способна минимизировать масштаб этой проблемы за счет консолидации усилий участников кластера, и, как результат, значительно повысить уровень инновационности региональной экономики.
Детальное изучение законодательных актов, регулирующих развитие агропродовольственного сектора и сельских территорий (как в масштабе страны, так и на региональном уровне) показал, что кластерная тематика в них только обозначена. Четкого системного видения относительно того каков механизм формирования кластеров и что должна включать в себя кластерная политика устойчивого развития территориально-производственных кластеров нет. Проблема серьезная и во многом недооцененная по масштабам деструктивного воздействия на реальность. В случае дальнейшего сохранения во многом индифферентного отношения к значимости кластерообразования со стороны государственной власти, велик риск неэффективного расходования бюджетных средств на поддержку квазикластерных инициатив.
Постепенная, научно обоснованная реализация кластерных инициатив в аграрном секторе экономики региона позволит существенно повысить потенциал устойчивого развития и, как результат, приведет к повышению эффективности соответствующих управленческих решений.
Учитывая жесткие требования временного сжатия необходимо (прежде всего, региональному менеджменту высшего уровня) осознать тот факт, что без существенных трансформаций действующего управленческого механизма достижение истинно устойчивого развития аграрного производства и сельских территорий области может навсегда остаться нереализованной мечтой.
Sources:
1. Аганбегян А.Г., Порфирьев Б.Н. Замещение импорта продовольствия и развитие «зеленой» агроэкономики как стратегические ответы на антироссийские секторальные санкции // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. 2015. № 2.
2. Аграрный сектор России в условиях международных санкций: вызовы и ответы: Материалы Международной научной конференции «Аграрный сектор России в условиях международных санкций: вызовы и ответы» 10-11 декабря 2014 г., Москва, РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева. М.: Изд-во РГАУ-МСХА, 2015.
3. Аварский Н.Д., Фетисова Ю.В., Гасанова Х.Н. Влияние эмбарго на агропродовольственный рынок России // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. 2014. № 12.
4. Алтухов А. Продовольственная безопасность России в условиях зарубежных санкций // АПК: экономика, управление. 2014. № 12.
5. Гравшина И.Н., Котеев С.В. К вопросу о развитии аграрного сектора в условиях международных санкций // Агропродовольственная политика России. 2015. № 4.
6. Кисилев С., Строков А., Жорова М., Белугин А. Агропромышленный комплекс России в условиях санкций и необходимости обеспечения продовольственной безопасности // АПК: экономика, управление. 2015. № 2.
7. Мазлоев В.З. Адаптация хозяйственного механизма АПК к санкционным мерам // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. 2015. № 2.
8. Ценовая статистика.Потребительские цены на продовольственные товары. [Электронный ресурс]. URL: http://specagro.ru/food_basket/ (дата обращения 15.08.2015).
9. The Global Food Security Index. [Электронный ресурс]. URL: http://foodsecurityindex.eiu.com/ (дата обращения 24.10.2015).
References:
1. Aganbegyan A.G., Porfir'yev B.N. Zameshcheniye importa prodovol'stviya i razvitiye «zelenoy» agroekonomiki kak strategicheskiye otvety na antirossiyskiye sektoral'nyye sanktsii // Ekonomika sel'skokhozyaystvennykh i pererabatyvayushchikh predpriyatiy. 2015. № 2. Pp. 16-27.
2. Agrarnyy sektor Rossii v usloviyakh mezhdunarodnykh sanktsiy: vyzovy i otvety: Materialy Mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii «Agrarnyy sektor Rossii v usloviyakh mezhdunarodnykh sanktsiy: vyzovy i otvety» 10-11 dekabrya 2014 g., Moskva, RGAU-MSKHA. Moscow, 2015.
3. Avarskiy N.D., Fetisova YU.V., Gasanova KH.N. Vliyaniye embargo na agroprodovol'stvennyy rynok Rossii // Ekonomika sel'skokhozyaystvennykh i pererabatyvayushchikh predpriyatiy. 2014. № 12. Pp. 39-45.
4. Altukhov A. Prodovol'stvennaya bezopasnost' Rossii v usloviyakh zarubezhnykh sanktsiy // APK: ekonomika, upravleniye. 2014. № 12. Pp. 19-28.
5. Gravshina I.N., Koteyev S.V. K voprosu o razvitii agrarnogo sektora v usloviyakh mezhdunarodnykh sanktsiy // Agroprodovol'stvennaya politika Rossii. 2015. № 4. Pp. 17-20.
6. Kisilev S., Strokov A., Zhorova M., Belugin A. Agropromyshlennyy kompleks Rossii v usloviyakh sanktsiy i neobkhodimosti obespecheniya prodovol'stvennoy bezopasnosti // APK: ekonomika, upravleniye. 2015. № 2. Pp. 12-18.
7. Mazloyev V.Z. Adaptatsiya khozyaystvennogo mekhanizma APK k sanktsionnym meram // Ekonomika sel'skokhozyaystvennykh i pererabatyvayushchikh predpriyatiy. 2015. № 2. Pp. 28-31.
8. Tsenovaya statistika URL: http://specagro.ru/food_basket/ (data obrashcheniya 15.08.2015).
9. The Global Food Security Index. URL: http://foodsecurityindex.eiu.com/ (data obrashcheniya 24.10.2015).
All illustrations of the article: